Л. Троцкий: Письмо К. Михалецу

3 января 1930 г.

[Архив Л. Д. Троцкого. Том 5]

Дорогой товарищ Михалец!

Сегодня я получил ваше письмо и одновременно письмо от товарищей так называемой пражской фракции. В этом последнем письме сообщается по поручению тов. Нойрата, что он готов обратиться непосредственно к социал-демократическому министру Майснеру с вопросом о допущении меня в Чехословакию. Тов. Нойрат через посредство тов. Поллака испрашивает от меня "полномочий" на это. Насколько я понимаю, речь идет не об юридических полномочиях, которые вряд ли нужны. Достаточно того, что я этим письмом прошу через ваше посредство тов. Нойрата предпринять все необходимые шаги для выяснения вопроса о визе. На всякий случай сообщаю, что если бы правительство не сочло возможным дать мне визу на общих основаниях, то я просил бы разрешить мне приехать на курорт, на время лечебного сезона. Я мог бы прожить два-три месяца инкогнито, не принимая, разумеется, никакого участия в политической жизни страны и даже не входя ни в какое общение с печатью. По истечении лечебного сезона, если бы правительство Чехословакии потребовало того, я вернулся бы в Турцию.

Возможно еще возражение насчет моей "безопасности". Ссылками на свое беспокойство о моей безопасности правительства чаще всего оправдывают свой отказ в визе. Настоящим письмом я уполномочиваю тов. Нойрата заявить правительству, что, поскольку моя жизнь может подвергаться опасности, ни одному здравомыслящему человеку не придет возлагать за это ответственность на правительство Чехословацкой республики. Если есть вообще правительство, которое несет в этом вопросе моральную ответственность, так это то правительство, которое меня выслало, а отнюдь не то правительство, которое предоставит мне временное убежище.

В заключение считаю еще нужным прибавить, что те меры предосторожности, которые принимаю я сам при участии моей семьи и ближайших друзей достаточны, чтобы избавить чехословацкое правительство от необходимости принимать какие бы то ни было меры для моей охраны.

Необходимость лечения на курорте для меня и для моей жены может быть в любой момент подтверждена самыми авторитетными медицинскими свидетельствами.

Вот все, что я вас прошу, по возможности дословно, передать тов. Нойрату.

Я написал вам о визе на отдельном листке. Здесь же хочу высказаться кратко по поводу вашего письма, которое дало мне много ценной информации, за что вам большое спасибо.

Прежде всего надо устранить одно недоразумение. Вы как будто относите тов. Леноровича к составу пражской фракции, которую вы называете студентами. Насколько я знаю, пражская фракция действительно состоит из студентов, находящихся под влиянием тов. А. Поллака. Что касается т. Леноровича, то он старый профессиональный работник, отнюдь не студент и с пражской фракцией организационно не связан. Тов. Ленорович в переписке со мной отнюдь не преувеличивал силы своей группы. Все это в порядке чисто фактической информации.

Я получаю за последнее время "Арбайтер политик".

Очевидно, посылает т. Нойрат по вашему предложению. Передайте ему за это мою искреннюю благодарность. Я очень внимательно слежу за газетой. Разумеется, очень охотно вступлю с тов. Нойратом в переписку.

Должен, однако, сказать с самого начала, что я не могу присоединиться к той тактической линии, которую вы защищаете в вашем письме: входить в общую организацию с правыми и за кулисами толкать их влево. А где же ваша собственная позиция? Предъявляете ли вы ее открыто массам? Нет.

Следовательно, она политически не существует.

За последние годы только и было, что о "троцкизме". А между тем, я на каждом шагу убеждаюсь, что молодое поколение Коминтерна понятия не имеет о том, в чем состояла ошибка так называемого "исторического" троцкизма. Отнюдь не в перманентной революции, а именно во внутрипартийной политике. Я слишком большие надежды возлагал в свое время на объективную логику вещей, которой нужно только за кулисами помогать, подталкивая правых влево. Я недостаточно оценивал необходимость повседневно-принципиального воздействия на рабочий авангард и повседневного, неутомимого отбора революционных элементов на основе определенных принципов и лозунгов. Вне этого -- большевизма нет. То, что вы сейчас делаете, -- это и есть воспроизведение ошибки "троцкизма" в новой обстановке, когда тяжесть этой ошибки еще усугубляется. Говоря более конкретно, вы воспроизводите ошибку "августовского блока" (1912 года). Результат можно предсказать заранее безошибочно: вы поможете правым сколотить партию, ограждая их левый фланг, а затем все-таки вынуждены будете порвать с ними, и останетесь ни с чем.

Руководство чехословацкой оппозиции выработало программную резолюцию, которая с начала до конца проникнута духом оппортунизма. Коммунистическая фразеология играет в этой резолюции роль тоненькой пленки, еле прикрывающей оппортунистическое содержание. Я собирался об этой резолюции написать специальную статью. Высказываться в таком духе могут только люди, которые рвутся в ряды социал-демократии. Терпеть такую резолюцию могут только центристы, которые больше всего боятся оказаться изолированными от завтрашней социал-демократии. Как же поступает по отношению к этой резолюции "Арбайтер политик"? Она печатает оппортунистическую резолюцию без единого слова критики. Лишь после того, как резолюция подверглась атаке официального руководства, "Арбайтер политик" заявила, что эта резолюция предназначена для дискуссии и что, хотя в резолюции есть некоторые недостатки, они будут, несомненно, исправлены в результате дискуссии. Ведь это же и есть те "оговорочки", против которых Ленин всегда вел смертельную борьбу. Знаете, что сказал бы Ленин по поводу всего этого эпизода в целом: "Вот вам еще один пример, когда левый центрист, боясь порвать с оппортунистами, превращается в их адвоката, защищает их перед массами, маскирует их действительные намерения, а затем вместо благодарности получает от них щелчок".

В фельетоне по поводу моей книги тов. Нойрат проводит строгое и совершенно правильное различие между своим довоенным центризмом и большевизмом (революционным марксизмом). Но увы, "Арбайтер политик" в целом есть воплощенный центризм. Мало того. Бывают эпохи, когда центризм эволюционирует влево, стремясь блокироваться с большевизмом. Бывают эпохи, когда центризм ищет союзников справа и приспосабливается к ним. Линия "Арбайтер политик" представляет собою центризм этого второго типа.

Вы можете сказать мне следующее. В рядах оппозиции есть много хороших по настроению, если не по сознанию, революционных рабочих, которых надо спасти от влияния оппортунистов. Это есть обычный довод в таких случаях. Я нисколько не сомневаюсь, что в состав вашего "августовского блока" попало очень много революционных рабочих. Но отсюда вытекает только то, что революционеры должны поднять революционное знамя, а не склонять голову перед оппортунистическим. Ваше пребывание в одной организации с оппортунистами могло бы быть в течение некоторого времени оправдано, если бы вы оппортунистической резолюции руководства противопоставили боевую и непримиримую резолюцию в духе ленинизма, и превратили бы "Арбайтер политик" в орудие непримиримой борьбы за эту резолюцию. Разумеется, эта политика привела бы неизбежно к расколу с оппортунистами. Но для большевика такой раскол совершенно неизбежен. Зато вы оторвали бы от них лучшую часть рабочих. При нынешних же условиях вы помогаете оппортунистам удерживать в рядах своей организации революционных рабочих, усыпляя сознание этих рабочих и приучая их терпеть над собою руководство оппортунистов. Это самый большой грех, какой только можно себе представить.

Вот самое главное, что я хотел вам сказать о принципиальной стороне дела.

Вы совершенно правы, когда пишете, что "политика не дело личных реминисценций". Я думаю, что наша группа (1923 года) достаточно ясно показала свою свободу от всяких личных воспоминаний и предубеждений, когда вступила в блок с Зиновьевым на почве определенной принципиальной платформы. Само собою разумеется, что я и сегодня готов работать рука об руку с любой группой, с любым товарищем независимо от того, боролись ли они вчера против троцкизма или нет, если только сегодня меня объединяет с ними общая принципиальная позиция. Поэтому я и спрашиваю: где ваша позиция? В резолюции объединенной оппозиции? Нет, ибо "Арбайтер политик" от этой резолюции робко отмежевывается. Этого недостаточно. Надо ей противопоставить свою собственную позицию.

Вы пишете о неудобстве действовать через "уполномоченных" с мандатами и ссылаетесь при этом на письмо Шолема по поводу тов. Ландау.

Все это, право же, совершенно несерьезно. А аналогии с эмиссарами сталинского аппарата и вовсе неуместны. Там мы имеем государственный аппарат и грубую финансовую зависимость партии от бюрократической верхушки. Эмиссар является с мандатом, в силу которого он может лишить центральный комитет любой партии огня и воды. Разве в положении левой оппозиции есть что-либо подобное? Наше влияние может иметь чисто идейный характер. Никакого мандата у Ландау не было и быть не могло. Он поехал, как молодой единомышленник, чтобы выяснить положение в Ленинбунде, тщательно скрываемое Урбансом, воспитавшемся на старых зиновьевских методах -- интриге и фальсификации. Разногласие по поводу советско-китайского конфликта приобрело исключительно острый характер. Откладывать вопрос нельзя было ни на один час: сталинцы возлагали на русскую оппозицию ответственность за чудовищную позицию Урбанса. Я сам в Берлин поехать не мог. Личных связей с единомышленниками у меня в Берлине не было. Надеяться на лояльность Урбанса я, к сожалению, не мог. Что же мне оставалось делать, как не просить тов. Ландау съездить в Берлин и издать там мою брошюру? Как же вообще можно действовать иначе? Как действовала циммервальдская левая оппозиция во время войны? Люди вроде Шолема тем охотнее цепляются за внешнюю форму, чем меньше у них осталось за душой революционного существа. Какова позиция Шолема, Рут Фишер, Маслова? Этого никто не знает. Люди довели себя до такого состояния, когда по их собственному мнению интересы пролетариата требуют, чтобы они молчали. Ведь это же прострация. Они утешают себя тем, что, проявляя, с одной стороны, долготерпение, а, с другой стороны, сплетничая в частных беседах и письмах насчет троцкизма, они разжалобят сердце Сталина и Молотова и будут вместе с

Зиновьевым призваны к власти. Разве это революционеры? Разве можно такими методами завоевать уважение и доверие передовых рабочих? А без нравственного доверия руководство революционными рабочими немыслимо. Эти люди просчитаются и практически. Сталин может допустить Зиновьева к полуучастию в полуруководящей полуработе, но он никогда не допустит, чтобы Зиновьев создал себе личную опору против него, Сталина, в секциях Коминтерна. Попав в безнадежное и постыдное положение, люди вроде Шолема отводят душу на писании кляузных писем насчет эмиссаров с мандатами. А по вопросу о советско-китайском конфликте, как и по всем другим вопросам, они молчат.

Вы спрашиваете о Переверзеве. Если не ошибаюсь, он покаялся.

Было бы очень хорошо, если бы "Арбайтер политик" вступила в обмен с изданием "Ля Веритэ" и "Милитант" в Нью-Йорке. Это два наших лучших издания. Бюллетень вам будет посылаться аккуратно: он выходит раз в месяц.

Вы пишете, что хотели бы, чтобы я завоевал тов. Нойрата для деловой линии. Я готов сделать для этого все что угодно, не щадя ни времени, ни сил. Революционное крыло сведено сейчас к микроскопическому минимуму, и мы обязаны бороться за каждого отдельного товарища, особенно имеющего столь серьезный опыт. Я готов поэтому предложить и развить эту переписку.

Л. Д. Троцкий